Оставьте ссылку на эту страницу в соцсетях:

Поиск по базе документов:

 

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОРОДСКОЙ СУД

 

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 7 октября 2010 г. N 33-13469/2010

 

Судья: Быстрова Г.В.

 

Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда в составе

председательствующего Рогачева И.А.

судей Вологдиной Т.И. и Нюхтилиной А.В.

с участием прокурора Мазиной О.Н.

при секретаре К.Н.А.

рассмотрела в судебном заседании 07 октября 2010 года кассационную жалобу П. на решение Василеостровского районного суда Санкт-Петербурга от 09 июня 2010 года по делу N 2-73/10 по иску П. к ГОУ <...> о восстановлении на работе, взыскании заработной платы за период вынужденного прогула и денежной компенсации морального вреда, о признании незаконным и отмене приказа о выводе из состава Ученого совета университета.

Заслушав доклад судьи Рогачева И.А., объяснения П. и его представителей адвокатов Бородатого С.А. и Бородатого А.С., поддержавших жалобу, представителя ответчика Ш.М., просившего оставить вынесенное по делу решение без изменения, заключение прокурора Санкт-Петербургской городской прокуратуры Мазиной О.Н., полагавшей, что оснований для отмены обжалуемого решения не имеется, судебная коллегия

 

установила:

 

Приказом ректора ГОУ <...> от 27.04.2009 г. N 1005/2 П., занимавший с 14.01.2002 г. должность декана Медицинского факультета Университета (с 28.12.2006 г. - в связи с избранием на эту должность сроком на 5 лет решением Ученого совета факультета от той же даты), был уволен с нее по основанию, предусмотренному пунктом 5 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации (неоднократное неисполнение работником без уважительных причин трудовых обязанностей, если он имеет дисциплинарное взыскание) - т. 1, л.д. 124 - 127.

04.05.2009 г. ректором был издан приказ N 701/1 о выводе П. из состава Ученого совета Университета, мотивированный его увольнением с должности декана Медицинского факультета (т. 1, л.д. 88).

П. обратился в суд с требованиями о восстановлении на работе в должности декана, взыскании суммы утраченного заработка по указанной должности за период вынужденного прогула и денежной компенсации морального вреда, считая увольнение незаконным, а также предъявил требование о признании незаконным и об отмене приказа N 701/1 от 04.05.2009 г., указывая на то, что при сохранении его трудовых отношений с Университетом по должности заведующего кафедрой хирургии Медицинского факультета основания для его исключения из состава Ученого совета отсутствовали.

Решением Василеостровского районного суда Санкт-Петербурга от 09.06.2010 г. в удовлетворении требований П. отказано.

В кассационной жалобе истец просит отменить вынесенное судом решение, считая его необоснованным и не соответствующим нормам материального права, и направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Изучив материалы дела, обсудив доводы жалобы, судебная коллегия не усматривает оснований для отмены обжалуемого решения, которое следует признать по существу правильным, несмотря на то, что судом первой инстанции были не в полном объеме определены и оценены обстоятельства, имеющие юридическое значение.

Разрешая спор, суд правильно исходил из того, что на отношения, связанные с замещением П. должности декана Медицинского факультета, распространяются общие основания прекращения трудового договора, предусмотренные ст. 77 Трудового кодекса РФ, включая расторжение трудового договора по инициативе работодателя, поскольку избрание на эту должность является основанием для заключения срочного трудового договора, на что указывают положения ст. ст. 332 и 336 Кодекса, а также п. 12 "Положения о порядке выборов декана факультета в ГОУ <...>, утвержденного приказом ректора от 05.07.07 г. N 967/1 (т. 2, л.д. 65 - 68), и п. 1.4 типовой должностной инструкции декана факультета ГОУ <...>, утвержденной приказом ректора от 13.08.2007 г. N 1102/1 (т. 2, л.д. 72 - 80).

В свою очередь, нормы пунктов 13 и 14 упомянутого "Положения", предусматривающие возможность досрочного освобождения декана факультета от должности приказом ректора на основании решения Ученого совета факультета, не могут рассматриваться как исключающие применение к данным отношениям также оснований прекращения трудового договора по инициативе работодателя, предусмотренных ст. 81 ТК РФ. Эти нормы фактически лишь вводят дополнительное основание прекращения полномочий декана, которое может и не быть обусловлено обстоятельствами, указанными в ст. 81.

Исходя из самостоятельного характера трудовых отношений между истцом и ответчиком по должности декана не исключалось и прекращение соответствующего срочного трудового договора при сохранении трудовых отношений сторон, связанных с замещением П. должности заведующего кафедрой хирургии Медицинского факультета в результате избрания по конкурсу 29.06.2007 г. (т. 1, л.д. 11 - 22 - копия трудовой книжки, т. 2, л.д. 149 - 150 - копия дополнительного соглашения к трудовому договору).

Согласно п. 5 ч. 1 ст. 81 ТК РФ трудовой договор может быть расторгнут работодателем в случае неоднократного неисполнения работником без уважительных причин трудовых обязанностей, если он имеет дисциплинарное взыскание.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в пункте 33 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.03.2004 г. N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", при разрешении споров лиц, уволенных по пункту 5 части первой статьи 81 Кодекса за неоднократное неисполнение без уважительных причин трудовых обязанностей, следует учитывать, что работодатель вправе расторгнуть трудовой договор по данному основанию при условии, что к работнику ранее было применено дисциплинарное взыскание и на момент повторного неисполнения им без уважительных причин трудовых обязанностей оно не снято и не погашено.

Применение к работнику нового дисциплинарного взыскания, в том числе и увольнение по пункту 5 части первой статьи 81 Кодекса, допустимо также, если неисполнение или ненадлежащее исполнение по вине работника возложенных на него трудовых обязанностей продолжалось, несмотря на наложение дисциплинарного взыскания.

По смыслу приведенных разъяснений увольнение работника по указанному выше основанию допускается в случаях, когда работник, имея дисциплинарное взыскание (взыскания), совершает новый дисциплинарный проступок либо продолжает нарушение, начавшееся до применения взыскания.

Доводы ответчика, изложенные в дополнениях к возражениям на кассационную жалобу, о том, что это толкование п. 5 ч. 1 ст. 81 ТК РФ не является универсальным и не охватывает все случаи применения данного основания расторжения трудового договора, нельзя признать состоятельными.

В пункте 53 вышеназванного Постановления обращено внимание на то, что при применении к работнику дисциплинарного взыскания должны соблюдаться вытекающие из статей 1, 2, 15, 17, 18, 19, 54 и 55 Конституции РФ и признаваемые Российской Федерацией как правовым государством общие принципы юридической, а следовательно и дисциплинарной, ответственности, такие, как справедливость, равенство, соразмерность, законность, вина, гуманизм.

С этими принципами полностью согласуется указанное выше толкование п. 5 ч. 1 ст. 81 ТК РФ, исходя из которого при неоднократном неисполнении трудовых обязанностей работодатель вправе расторгнуть трудовой договор лишь если ранее он применял к работнику дисциплинарные взыскания, не оказавшие на него дисциплинирующего воздействия.

Такое толкование предполагает определенные единообразные требования и к работодателям, которые, действуя добросовестно и осмотрительно, не могут не контролировать исполнение трудовых обязанностей работниками, а потому справедливым является ограничение их права расторгнуть трудовой договор, если ранее они не реагировали должным образом на нарушения трудовой дисциплины.

Иной подход означал бы возможность исключительно формального применения пункта 5 ч. 1 ст. 81 ТК РФ работодателем, который, одновременно выявив у работника несколько нарушений трудовых обязанностей, имел бы возможность использовать те или иные из них как повод для расторжения трудового договора, а другие - как повод для применения второго дисциплинарного взыскания, которое в такой ситуации фактически утрачивало бы свою функцию меры ответственности за нарушение.

Таким образом, для правильного разрешения спора о законности произведенного увольнения имело значение то, какие именно действия П. послужили основанием для увольнения, имели ли они место в действительности, могли ли они рассматриваться как нарушение трудовых обязанностей и были ли они совершены при наличии у работника дисциплинарного взыскания за это или за иное нарушение.

Исходя из положений ст. 192 ТК РФ при выявлении указанных выше элементов юридического состава, предусмотренного п. 5 ст. 81, подлежало оценке также то, соответствовало ли примененное дисциплинарное взыскание в виде увольнения тяжести совершенного проступка и обстоятельствам его совершения, и была ли соблюдена предусмотренная законом процедура применения взыскания.

Как следует из содержания приказа N 1005/2 от 27.04.2009 г. об увольнении П. с должности декана, применяя к нему указанное дисциплинарное взыскание, работодатель пришел к выводу о том, что 02.03.2009 г. П. к обучению на медицинском факультете были допущены Ш.А., А.З.М. и К.Ю., которые не прошли в установленном порядке вступительные испытания и не были зачислены для обучения.

В приказ включено также подробное изложение содержания допущенного истцом нарушения трудовых обязанностей:

- в нарушение пункта 9 Положения о клинической ординатуре, утвержденного приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 17.02.1993 г. N 23, прием в клиническую ординатуру Медицинского факультета ГОУ <...> в 2009 году осуществлялся в отсутствие утвержденных на Ученом совете Университета правил приема в клиническую ординатуру; в 2009 году отсутствовали комиссии по приему документов и по приему вступительных испытаний в клиническую ординатуру (полномочия прежних комиссий истекли 31.12.2008 г.);

- зная, что полномочия комиссии по приему вступительных испытаний в клиническую ординатуру истекли 31.12.2008 г. и не были продлены, а правила приема отсутствуют, П. издал приказ декана Медицинского факультета от 09.02.2009 г. N 301/5 о допуске Ш.А., К.Ю. и А.З.М. к вступительным испытаниям для поступления в клиническую ординатуру. В данном приказе указана дата вступительного испытания 02.02.2009 г., в то время как оплата по одному из договоров была произведена 20.12.2008 г. (договор N 122-17-03_2008), т.е. еще до проведения вступительных испытаний, а по остальным - 03.02.2009 г. (договор N 122-17-04/-2009) и 05.02.2009 г. (договор N 122-17-05/-2009), т.е. до издания приказа о допуске к вступительным испытаниям;

- ни дата проведения вступительных испытаний, ни сам факт их проведения не были документально подтверждены П.;

- П. заключил с указанными лицами договоры на обучение от 24.12.2008 г. N 122-17-03/-2008, от 03.02.2009 г. N 122-17-04/2009 и от 05.02.2009 г. N 122-17-05-2009 с датой начала оказания услуг - 02.03.2009 г. Ш.А. уплатила 60.000 рублей за год обучения, а А.З.М. и К.Ю. внесли плату за обучение за один семестр, что подтверждается кассовыми ордерами Балтийского банка, и были допущены к обучению;

- в договорах с указанными лицами указана дата начала оказания услуги, т.е. дата начала обучения - 02.03.2009 г. Данные лица были допущены к занятиям вместе с ординаторами, которые уже прошли обучение в первом семестре с 01.09.2008 г.;

- таким образом, был нарушен пункт 6 Положения о клинической ординатуре, в соответствии с которым датой начала занятий в клинической ординатуре независимо от основы обучения определено 01 сентября;

- в отношении Ш.А., К.Ю. и А.З.М. не было обеспечено преподавание учебных дисциплин, приходящихся на первый семестр обучения;

- стоимость обучения, подлежащая уплате поступающими в клиническую ординатуру, была установлена на 2009 год только 24.02.2009 г. приказом первого проректора по экономике от 24.02.2009 г. N 215/1 "Об оплате обучения аспирантами, соискателями, интернами и клиническими ординаторами". Таким образом, оплата стоимости обучения Ш.А., К.Ю. и А.З.М. была определена П. самостоятельно в заключенных договорах и ранее даты издания указанного приказа, хотя полномочия по определению стоимости обучения ему не были предоставлены, что составило грубое нарушение финансовой дисциплины;

- Ш.А., К.Ю. и А.З.М. были фактически допущены П. к обучению без соблюдения порядка проведения вступительных испытаний и приказа о зачислении, от них были неправомерно получены денежные средства.

Изложенное позволило работодателю сделать вывод о неисполнении П. без уважительных причин обязанностей, предусмотренных ч. 2 ст. 21 Трудового кодекса РФ, ст. 84 устава Университета, пунктами 3.1.1, 3.1.2 и 3.3.1 Правил внутреннего распорядка Университета, пунктов 4.3 и 4.4 (подпунктов "б", "в", "д" и "л") Положения о Медицинском факультете ГОУ <...>, пунктов 1.5, 1.10, 2.1, 2.2, 2.6 и 4.2.1 Типовой должностной инструкции декана факультета ГОУ <...>, утвержденной приказом ректора от 13.08.2007 г. N 1102/1 от 13.08.2007 г.

Согласно приказу об увольнении при принятии решения работодателем было учтено наличие у П. ранее вынесенных и не снятых дисциплинарных взысканий по приказам от 26.03.2009 г. N 717/2 и от 13.04.2009 г. N 865/2.

Таким образом, формально приказ об увольнении вступает в противоречие с положением п. 5 ч. 1 ст. 81 ТК РФ, поскольку указывает на нарушение, оконченное, по мнению работодателя, к 02.03.2009 г., т.е. до применения к П. дисциплинарных взысканий, на которые имеется ссылка в приказе.

Указанным обстоятельствам суд первой инстанции в нарушение положений ч. 2 ст. 56, ст. 148 и ч. 1 ст. 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не придал правового значения, не поставил их на обсуждение и не оценил в решении по настоящему делу.

Вместе с тем, согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 61 вышеназванного Постановления Пленума Верховного Суда РФ, на которые правильно обращено внимание ответчиком при рассмотрении дела в суде кассационной инстанции, если при разрешении спора о восстановлении на работе суд признает, что работодатель имел основание для расторжения трудового договора, но в приказе указал неправильную либо не соответствующую закону формулировку основания и (или) причины увольнения, суд в силу части пятой статьи 394 Кодекса обязан изменить ее и указать в решении причину и основание увольнения в точном соответствии с формулировкой Кодекса или иного федерального закона со ссылкой на соответствующие статью, часть статьи, пункт статьи Кодекса или иного федерального закона, исходя из фактических обстоятельств, послуживших основанием для увольнения.

В свою очередь, материалы дела, с учетом дополнительных объяснений, полученных от сторон в процессе рассмотрения дела в суде кассационной инстанции, позволяют сделать вывод о том, что фактически работодателем были лишь неточно установлены и отражены в приказе обстоятельства нарушения трудовых обязанностей, допущенного П., которое в действительности продолжалось и после 02.03.2009 г., когда у истца уже имелись дисциплинарные взыскания за иные нарушения, и в совокупности с другими фактами ненадлежащего исполнения истцом трудовых обязанностей давало работодателю достаточные основания для прекращения трудового договора по его инициативе.

Так, в числе действий, образовавших нарушение трудовых обязанностей со стороны П., работодателем рассматривался факт издания им приказа декана Медицинского факультета от 09.02.2009 г. N 301/5 о допуске Ш.А., К.Ю. и А.З.М. к вступительным испытаниям для поступления в клиническую ординатуру, при том, что ни дата проведения вступительных испытаний, ни сам факт их проведения не были документально подтверждены.

Между тем, согласно объяснениям П., данным в заседании суда кассационной инстанции 29.09.2010 г., приказ N 301/5 о допуске Ш.А., К.Ю. и А.З.М. к вступительным экзаменам, датированный 09.02.2008 г. (согласно справке заместителя декана Ф. от 23.03.09 г. при изготовлении приказа была допущена описка и датой его издания являлось 09.02.2009 г. - т. 2, л.д. 13, 24), в действительности был изготовлен после 12.03.2009 г., когда на совещании у проректора по учебной работе К.Н.В. был, по утверждению истца, положительно решен вопрос о возможности зачисления указанных лиц в ординатуру.

Тогда же, по версии П., приводившейся и при рассмотрении дела в суде первой инстанции, был им завизирован и направлен в учебное управление ГОУ <...> проект приказа проректора по учебной работе о зачислении Ш.А., К.Ю. и А.З.М. в клиническую ординатуру Медицинского факультета на договорной (платной) основе сроком на два года с 02.03.2009 г. по 01.04.2011 г., содержавший ссылку на прохождение указанными лицами вступительных экзаменов в форме собеседования и на соответствующее решение комиссии по приему вступительных испытаний от 02.03.2009 г. (т. 3, л.д. 73).

Однако доказательства того, что проректором по учебной работе либо соответствующим управлением ректората было одобрено зачисление в ординатуру и что в связи с этим инициатива в подготовке документов, связанных с зачислением, исходила не от П. либо его подчиненных, в деле отсутствуют.

Согласно справке начальника управления - аппарата проректора по учебной работе от 21.04.2010 г. протокол совещания 12.03.2009 г. у проректора не велся (т. 3, л.д. 12).

Сотрудник управления по учебной работе Б. при ее допросе в качестве свидетеля опровергла факт одобрения зачисления ординаторов на совещании у проректора 12.03.2009 г., пояснив, что решение о зачислении ординаторов не принималось (т. 3, л.д. 152 - 153).

Письмо проректора по учебной работе К.Н.В. от 06.03.2009 г. N 419 в адрес первого заместителя декана Медицинского факультета Я. свидетельствует о том, что проректором в качестве основного препятствия к зачислению ординаторов рассматривался факт постановки этого вопроса после начала учебного года и при отсутствии контрольных цифр приема в ординатуру на 2009 год, а также указывалось на невозможность проведения экзаменационных испытаний в ординатуру и интернатуру до утверждения состава комиссии по приему таких испытаний в 2009 году.

В свою очередь, даже если допустить, что на совещании 12.03.2009 г. могло быть принято принципиальное положительное решение о возможности зачисления в ординатуру вышеназванных лиц после начала учебного года (на что ссылалась при ее допросе в качестве свидетеля заместитель декана Ф. - т. 3, л.д. 53 - 54), не имеется каких-либо оснований считать, что проректором либо управлением по учебной работе была одобрена возможность их зачисления без прохождения вступительных испытаний.

Доказательств, подтверждающих такое одобрение, в деле не имеется. Напротив, из объяснений истца и показаний свидетеля Ф., зафиксированных в протоколе судебного заседания, следует, что положительное решение, принятое на совещании, было обусловлено информацией о том, что кандидаты в ординатуру уже прошли вступительные испытания.

Вместе с тем при рассмотрении дела судом первой инстанции на основе надлежащей оценки доказательств, с которой судебная коллегия считает возможным согласиться, установлено, что в действительности вступительные испытания в отношении вышеназванных лиц на Медицинском факультете не проводились. Истцом указанный вывод не опровергнут.

Давая объяснения по обстоятельствам дела в суде кассационной инстанции, П. утверждал, что фактически А.З.М., Ш.А. и К.Ю. проходили вступительные испытания в ноябре 2008 г., перед заключением с ними договоров на обучение в ординатуре, однако приказ об их допуске к вступительным испытаниям в делах Медицинского факультета не сохранился, а протоколы вступительных испытаний в силу принятого порядка не входили в состав документов, необходимых для издания приказа о зачислении ординаторов, и что в связи с этим приказ от 09.02.09 г. был по согласованию с учебным управлением изготовлен лишь для подтверждения соблюдения процедуры зачисления в ординатуру.

Однако доверять этим объяснениям не имеется оснований, поскольку они вступают в противоречие с показаниями допрошенных судом свидетелей А.З.М. и Н., которые опровергли факт проведения вступительных испытаний. При этом, если бы имел место факт прохождения абитуриентами таких испытаний в ноябре 2008 г., то не имели смысла ни изготовление приказа об их допуске к испытаниям в феврале 2009 г., ни подготовка проектов приказов о формировании экзаменационной комиссии на 2009 год или о продлении полномочий комиссии, сформированной в 2008 году, которые также визировались П. в феврале и в марте 2009 г. (т. 3, л.д. 77 - 79, 80 - 82).

Кроме того, объяснения истца относительно проведения испытаний и соответствующие показания заместителя декана Ф. вступают в противоречие с содержанием письма Ф. от 01.04.2009 г. на имя К.Н.В., в котором было сообщено, что копии протоколов вступительных испытаний не могут быть представлены, поскольку испытания не проводились (т. 3, л.д. 75).

В свою очередь, доказательства того, что вступительные испытания для А.З.М., Ш.А. и К.Ю. были организованы 02.02.2009 г. (как указано в приказе от 09.02.2009 г.) либо 02.03.09 г. (как указано в проекте приказа о зачислении, завизированном П. 17.03.09 г.), в деле отсутствуют.

При этом именно истец как декан факультета мог и должен был обеспечить сохранность протоколов вступительных испытаний (при их наличии) и возможность их предъявления работодателю, а также в суд, в связи с чем его доводы о несохранности протоколов не вызывают доверия.

С учетом изложенного имеются основания считать, что подписание П. "задним числом", в марте 2009 г., приказа, датированного 09.02.2009 г., о допуске вышеназванных лиц к вступительным испытаниям 02.02.2009 г., могло быть направлено только на введение ректората в заблуждение относительно соблюдения в отношении этих граждан всех установленных условий зачисления в ординатуру и отсутствия иных препятствий к их допуску к обучению, кроме факта начала обучения после начала учебного года и проведения вступительных испытаний комиссией, не сформированной в установленном порядке.

То же относится к факту визирования П. 17.03.2009 г. проекта приказа проректора по учебной работе о зачислении А.З.М., Ш.А. и К.Ю. в клиническую ординатуру медицинского факультета на договорной (платной) основе сроком на два года с 02.03.09 г. по 01.04.2011 г. как лиц, прошедших вступительные испытания в форме собеседования (т. 3, л.д. 73).

Эти незаконные действия фактически являлись продолжением описанных в приказе об увольнении действий, связанных с заключением договоров на обучение и с принятием по ним оплаты, и представляли собой единое продолжаемое нарушение трудовых обязанностей, содержание которого отражено в приказе по существу правильно и сводилось к организации допуска граждан к обучению в ординатуре в нарушение установленного порядка.

Необходимо также учитывать, что отраженная в приказе дата - 02.03.2009 г. - не являлась датой совершения П. каких-либо конкретных действий, образующих нарушение трудовых обязанностей, а была указана лишь в связи с тем, что она предусматривалась заключенными договорами на обучение в ординатуре как дата начала обучения.

То обстоятельство, что описанное в приказе нарушение включало в себя также подготовку не соответствующих действительности документов для зачисления в ординатуру (издания приказа о зачислении), не нашло полного отражения в приказе, однако из его содержания следует, что связанные с этим действия П. также принимались во внимание работодателем.

При этом материалы дела, в том числе содержание объяснений, полученных от П. в рамках проверки обстоятельств, послуживших причиной увольнения, свидетельствуют о том, что перед ним ставились также вопросы относительно оснований подготовки проекта приказа о зачислении.

Так, в запросе на имя П. от 08.04.2009 г. о предоставлении объяснений, направленном первым проектором по учебной и научной работе Г., ставился вопрос о том, почему к проекту приказа о зачислении не приложены протоколы вступительных испытаний (т. 3, л.д. 69), а в письме от 10.04.2009 г., составленном по этому запросу, П. указал, что вступительные испытания проводились в ноябре 2008 г., что проект приказа о зачислении направлялся для согласования его формы, по согласованию с начальником учебного управления Б., и что протоколы планировалось приложить к приказу при его подготовке для подписания (т. 2, л.д. 1 - 2).

Таким образом работодателем было ошибочно установлено время совершения истцом действий, связанных с изготовлением приказа от 09.02.2009 г., а также не отражены в приказе обстоятельства, связанные с визированием и представлением в ректорат проекта приказа о зачислении в ординатуру А.З.М., Ш.А. и К.Ю., что, однако, не исключает необходимости их учета при оценке обстоятельств нарушения трудовых обязанностей.

Судебная коллегия согласна с выводом суда первой инстанции о том, что действия истца действительно образовали такое нарушение, основанным на анализе положений действующего законодательства о послевузовском профессиональном образовании и об ординатуре, должностных обязанностей декана факультета, предусмотренных ст. 84 Устава Университета, Положением о Медицинском факультете Университета и типовой должностной инструкцией декана факультета от 13.08.2007 г., а также содержания Правил внутреннего распорядка Университета от 19.01.2009 г.

Из материалов дела также следует, что П. был впервые привлечен к дисциплинарной ответственности приказом от 02.03.2009 N 462/2 об объявлении замечания, основанием чего явилось нарушение Истцом п.п. 7 п. 101 Устава Университета (обязанности научно-педагогического работника следовать общепринятым в среде ученых нравственным и этическим нормам), выразившееся в сообщении недостоверных сведений в письме от 22.01.2009 г. на имя заместителя председателя правления ОАО <...>, подписанном и направленном П. в качестве декана Медицинского факультета и руководителя Медицинского центра ГОУ <...>.

Вступившим в законную силу решением Василеостровского районного суда Санкт-Петербурга от 18.05.2009 г. по делу N 2-1481/09 оставлено без удовлетворения требование П. о признании незаконным и об отмене этого приказа (т. 3, л.д. 104 - 118, 119 - 124).

Наличие указанного взыскания подлежит учету при оценке обоснованности произведенного увольнения, независимо от того, что в приказе об увольнении данное взыскание упомянуто не было. Как было правильно указано представителем ответчика, даже при отсутствии в приказе об увольнении по основанию, предусмотренному п. 5 ч. 1 ст. 81 ТК РФ, ссылки на конкретные решения о применении к работнику дисциплинарных взысканий, наличие таких решений подлежит проверке и оценке судом при разрешении трудового спора.

Как следует из вышеизложенного, действия, образующие нарушение трудовых обязанностей, послужившие причиной увольнения П., фактически совершались им как до, так и после 02.03.2009 г., и закончились визированием 17.03.2009 г. проекта приказа о зачислении в ординатуру, который был представлен в ректорат.

В свою очередь, с учетом принимавшегося 02.03.2009 г. решения о привлечении П. к дисциплинарной ответственности, которое свидетельствует о формальном наличии условий расторжения трудового договора, предусмотренных п. 5 ч. 1 ст. 81 ТК РФ, работодатель при рассмотрении вопроса об увольнении мог и должен был принимать во внимание и другие выявленные у истца нарушения трудовых обязанностей, которые позволяли объективно оценить предшествующее поведение работника, его отношение к труду (п. 53 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.03.2004 г. N 2), независимо от того, что за эти нарушения истец был подвергнут взысканиям позже, чем совершил проступок, послуживший причиной увольнения.

Решением Василеостровского районного суда Санкт-Петербурга от 20.05.2009 по делу N 2-1797/09, оставленным без изменения определением суда кассационной инстанции от 29.07.2009 (т. 3, л.д. 125 - 133, 134-136), П. было отказано в удовлетворении требования о признании незаконным и об отмене приказа от 26.03.2009 N 717/2, которым ему был объявлен выговор за нарушения, связанные, в частности, с неправомерным включением вопросов об избрании заведующего кафедрой основ медицинских и специальных знаний Медицинского факультета ГОУ <...> в повестку дня заседания Ученого совета Медицинского центра ГОУ <...> 04.03.2009 г. и с изданием приказа о назначении К.Н.М. на должность заведующего указанной кафедрой 05.03.2009 (приказ N 70-/2).

Из этого следует, что после привлечения Истца к дисциплинарной ответственности приказом от 02.03.2009 N 462/2 Истец допустил неисполнение трудовых обязанностей, выразившееся в нарушении порядка конкурсного отбора и замещения должности заведующего кафедрой основ медицинских и специальных знаний 04.03.2009 г. и 05.03.2009 г.

Кроме того, как установлено вступившим в законную силу решением Василеостровского районного суда от 21.09.2009 г. по делу N 2-2262/09 (т. 3, л.д. 137 - 144, 145 - 149), ранее, в декабре 2008 г. и в январе 2009 г. П. допускались нарушения порядка замещения должностей профессорско-преподавательского состава Медицинского факультета, за которые он привлечен к дисциплинарной ответственности в виде выговора приказом и.о. ректора Университета от 13.04.2009 г. N 865/2; в удовлетворении требования истца о признании этого приказа незаконным и о его отмене решением суда отказано.

При таких обстоятельствах не имеется оснований считать наложенное на П. дисциплинарное взыскание в виде увольнения не соответствующим требованиям, указанным в ч. 5 ст. 192 ТК РФ и в пункте 53 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.03.2004 г. N 2.

Выводы суда первой инстанции, относящиеся к соблюдению работодателем процедуры применения дисциплинарного взыскания, предусмотренной ст. 193 ТК РФ, являются по существу правильными, хотя с отдельными изложенными в решении суждениями согласиться нельзя.

Как указано выше, предусмотренная ч. 1 ст. 193 ТК РФ обязанность по затребованию от работника письменного объяснения относительно допущенного нарушения была исполнена работодателем, а П. использовал возможность дать объяснения.

Оценивая довод истца о несоблюдении работодателем месячного срока, предусмотренного ч. 3 ст. 193 ТК РФ для применения дисциплинарного взыскания, суд первой инстанции указал, что этот срок в данном случае подлежит исчислению с 27.03.2009 г., когда о допущенном нарушении стало известно работодателю - ректору Университета К.Н.М. - из докладной записки проректора по учебной работе К.Н.В. (т. 2, л.д. 9 - 11).

Указание суда о том, что работодателем является ректор Университета, нельзя признать правильным, учитывая, что трудовые отношения возникают у работника с организацией, а не с ее руководителем. С этим связано разъяснение, содержащееся в подпункте "б" пункта 34 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.03.2004 г. N 2, где указано, что днем обнаружения проступка, с которого начинается течение месячного срока, считается день, когда лицу, которому по работе (службе) подчинен работник, стало известно о совершении проступка, независимо от того, наделено ли оно правом наложения дисциплинарных взысканий.

При этом пунктом 1.6 типовой должностной инструкции декана факультета, утвержденной приказом ректора Университета от 13.08.2007 г. N 11021, предусмотрено, что декан факультета подчиняется непосредственно ректору университета, а также первому проректору и проректорам по направлениям деятельности (т. 2, л.д. 72 - 80).

Следовательно, в данном случае правовое значение для исчисления срока применения взыскания имеет осведомленность проректора по учебной работе К.Н.В., а также первого проректора по учебной и научной работе Г. о допущенном истцом нарушении.

Вместе с тем не имеется оснований считать, что такая осведомленность возникла непосредственно после представления в управление по учебной работе проекта приказа о зачислении в ординатуру или ранее.

Так, из материалов дела следует, что после получения проекта приказа проректором по учебной работе в запросе от 20.03.2009 г. N 51 (т. 2, л.д. 14) было дано указание заместителю декана Медицинского факультета Ф. о представлении дополнительных документов, в том числе касающихся приема в ординатуру А.З.В., Ш.А. и К.Ю.

Соответствующие документы были направлены проректору письмом Ф. от 23.03.2009 г. N 122-37-152 (т. 3, л.д. 13).

В свою очередь, отсутствие протоколов вступительных испытаний в ординатуру было выявлено уже после 27.03.2009 г., поскольку в докладной записке К.Н.В. от 27.03.2009 г. содержалось указание о необходимости затребования этих протоколов (т. 2, л.д. 11), соответствующий запрос на имя декана П. был направлен им 01.04.2009 г. (т. 3, л.д. 76), и лишь в письме заместителя декана Ф. от 01.04.2009 г. на имя К.Н.В. было сообщено, что копии протоколов вступительных испытаний не могут быть представлены, поскольку испытания не проводились (т. 3, л.д. 75).

При таком положении нельзя признать, что допущенное истцом нарушение, описанное в приказе об увольнении, было выявлено до 27.03.2009 г., и что в связи с этим приказ об увольнении от 27.04.2009 г. был издан по истечении месячного срока, предусмотренного ч. 3 ст. 193 ТК РФ.

Не может быть признан обоснованным и довод истца о несоблюдении работодателем требования ч. 2 ст. 82 ТК РФ об учете мотивированного мнения выборного органа первичной профсоюзной организации при увольнении работников, являющихся членами профсоюза, по основаниям, предусмотренным пунктами 2, 3 или 5 части первой статьи 81 Кодекса.

Согласно ч. 1 ст. 373 ТК РФ при принятии решения о возможном расторжении трудового договора в соответствии с пунктами 2, 3 или 5 части первой статьи 81 настоящего Кодекса с работником, являющимся членом профессионального союза, работодатель направляет в выборный орган соответствующей первичной профсоюзной организации проект приказа, а также копии документов, являющихся основанием для принятия указанного решения.

С этим связаны разъяснения, содержащиеся в пункте 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.03.2004 г. N 2, согласно которым, когда участие выборного профсоюзного органа при рассмотрении вопросов, связанных с расторжением трудового договора по инициативе работодателя, является обязательным, работодателю надлежит, в частности, представить доказательства того, что в случае увольнения работника, являющегося членом профсоюза, по пунктам 2, 3 или 5 части первой статьи 81 Кодекса проект приказа, а также копии документов, являющихся основанием для принятия указанного решения, направлялись в выборный орган соответствующей первичной профсоюзной организации; работодатель провел дополнительные консультации с выборным органом первичной профсоюзной организации в тех случаях, когда выборный орган первичной профсоюзной организации выразил несогласие с предполагаемым увольнением работника; был соблюден месячный срок для расторжения трудового договора, исчисляемый со дня получения работодателем мотивированного мнения выборного органа первичной профсоюзной организации (статья 373 ТК РФ).

Решая вопрос о законности увольнения в тех случаях, когда оно произведено с согласия вышестоящего выборного профсоюзного органа, необходимо иметь в виду, что работодатель, в частности, должен представить доказательства того, что профсоюзный орган дал согласие по тем основаниям, которые были указаны работодателем при обращении в профсоюзный орган, а затем в приказе об увольнении.

Из имеющейся в деле копии письма проректора по правовым вопросам К.М. от 24.04.2009 г. на имя председателя профкома сотрудников ГОУ <...> Е. следует, что в профком направлялся для ознакомления и выражения мнения проект приказа об увольнении декана Медицинского факультета П. (т. 3, л.д. 68).

Отсутствие в данном письме сведений о представлении в профком копий документов, явившихся основанием для принятия решения об увольнении, на что указывается в кассационной жалобе, само по себе не свидетельствует о таком существенном нарушении процедуры получения согласия профсоюзного органа на увольнение, которое может повлечь незаконность последнего.

В данном случае, как следует из имеющейся в деле копии протокола заседания профсоюзного комитета сотрудников Университета от 27.04.09 г. (т. 3, л.д. 61, 62), на нем присутствовали первый проректор по учебной и научной работе Г., проректор по правовым вопросам К.Н., проректор по учебной работе К.Н.В., а также сам П., которые имели возможность в полном объеме довести до членов профсоюзного комитета информацию об обстоятельствах, послуживших основанием для подготовки приказа об увольнении, а также об иных фактах, учитывавшихся при оценке поведения истца.

В свою очередь, степень мотивированности мнения выборного профсоюзного органа, полученного работодателем, не может быть предметом оценки суда при разрешении спора об увольнении, на что указывают разъяснения, приведенные в подпункте "в" пункта 23 вышеназванного Постановления Пленума ВС РФ, по смыслу которых у работодателя отсутствуют препятствия к увольнению по данному основанию, если профсоюзный орган представит мнение в установленный срок, но не мотивирует его, т.е. не обоснует свою позицию по вопросу увольнения данного работника.

Что касается довода истца о даче согласия на увольнение ненадлежащим органом, мотивированного ссылкой на п. 5.10 Положения о первичной профсоюзной организации ГОУ <...> профсоюза работников народного образования и науки РФ, в соответствии с которым президиум профсоюзного комитета принимает решения по представлениям на увольнение сотрудников по инициативе администрации (т. 3, л.д. 89 - 103), то по смыслу указанного пункта президиум профкома наделен данным полномочием в порядке обеспечения им выполнения текущей работы профкома, что, однако, не исключает возможности принятия к рассмотрению самим профкомом вопроса об увольнении сотрудника по инициативе администрации.

Такой вывод позволяет сделать содержание пунктов 5.6 и 5.7 Положения, согласно которым профком осуществляет правомочия юридического лица от имени профсоюзной организации ГОУ <...>, ведет всю текущую работу профсоюзной организации в период между конференциями и организует выполнение задач профсоюзной организации, предусмотренных пунктом 2.3 Положения, к числу которых отнесены контроль за соблюдением трудового законодательства, ведение переговоров и урегулирование коллективных и индивидуальных трудовых споров, а также выполнение иных функций для достижения уставных целей, каковыми является представление и защита профессиональных, трудовых и иных социально-экономических прав и интересов членов организации (п. 2.1 Положения).

Исходя из этого рассмотрение представления на увольнение истца на заседании профсоюзного комитета, а не его президиума, не может рассматриваться как нарушение требования закона о согласовании увольнения с выборным профсоюзным органом.

Учитывая, что выводы обо всех юридически значимых обстоятельствах, влияющих на оценку законности увольнения, могут быть сделаны на основе имеющихся материалов и дополнительных объяснений, полученных от сторон, судебная коллегия не усматривает оснований для отмены обжалуемого решения, которое по существу является правильным и в силу ч. 2 ст. 362 ГПК РФ не может быть отменено по одним только формальным соображениям.

Доводы П. о незаконности приказа ректора от 04.05.2009 г. N 701/1 о выводе истца из состава Ученого совета Университета (т. 1, л.д. 88) заслуживают внимания.

Действительно, пунктом 61 Устава ГОУ <...> не предусмотрено такого основания изменений в составе Ученого совета, как прекращение полномочий по той должности профессорско-преподавательского состава, с которой соответствующий член Ученого совета был избран в его состав; основанием для этого согласно данному пункту может быть только увольнение или отчисление из Университета (т. 1, л.д. 37).

Поэтому положение п. 59 Устава (в редакции от 04.09.2007 г.), согласно которому деканы факультетов баллотируются в состав Ученого совета по должности (т. 1, л.д. 73), не свидетельствует о наличии достаточных оснований для вывода истца из состава Ученого совета при сохранении им трудовых отношений с Университетом по другой должности профессорско-преподавательского состава, а именно должности заведующего кафедрой хирургии Медицинского факультета.

Вместе с тем судебная коллегия полагает, что в настоящее время отсутствуют основания для удовлетворения требования истца в части отмены приказа ректора от 04.05.2009 г., поскольку приказом ректора от 27.09.2010 г. действие трудового договора с П. по должности заведующего кафедрой хирургии прекращено по инициативе истца (т. 3, л.д. 219), что не оспаривается последним.

С учетом отказа в удовлетворении требования П. о восстановлении на работе в должности декана и прекращения трудовых отношений между ним и ГОУ <...> возможность восстановления членства истца в Ученом совете Университета отсутствует, а на какие-либо неблагоприятные последствия оспариваемого решения истец не ссылался и требований о восстановлении его прав в иной форме не заявлял.

При таком положении необходимости в отмене решения суда первой инстанции в указанной части не усматривается, поскольку признание приказа незаконным фактически не порождало бы правовых последствий для истца.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 361 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

 

определила:

 

Решение Василеостровского районного суда Санкт-Петербурга от 09 июня 2010 года по настоящему делу оставить без изменения, кассационную жалобу П. - без удовлетворения.

 

 




Законодательство России в сфере образования // Некоммерческий проект про образование в помощь педагогам, студентам, школьникам и их родителям. //

Рейтинг@Mail.ru Яндекс цитирования

Copyright © www.pravoeducation.ru, 2012 - 2024